Неточные совпадения
Русская
революция не есть феномен политический и социальный, это прежде всего феномен
духовного и религиозного порядка.
Революции обнаруживают и высоту человеческой природы, страстное увлечение идеей лучшего строя жизни, способность к жертвенности, забвение эгоистических интересов, — и жестокость, неблагодарность, истребление высоких
духовных ценностей.
Французы устали от катастроф,
революций, войн, исканий и захотели спокойной, довольной жизни, замкнутого в себе мещанства, закрытого для всякого
духовного движения.
Для осуществления социальной правды, для уничтожения эксплуатации человека человеком, для создания бесклассового общества совсем не нужно свободного творчества, философии и эстетических ценностей, вредна религиозная и мистическая настроенность, противоречит цели социальной
революции аристократическое понимание
духовной культуры.
Если
революция отрицает свободное творчество
духовных ценностей, то его отрицала и организованная, затвердевшая в своих формах религия прошлого.
Революция в значительной степени есть расплата за грехи прошлого, есть знак того, что не было творческих
духовных сил для реформирования общества.
И ударение должно быть сделано на человеке, как существе
духовном, чего обыкновенно не делалось в политических
революциях.
Персоналистическая
революция, которой по-настоящему еще не было в мире, означает свержение власти объективации, разрушение природной необходимости, освобождение субъектов-личностей, прорыв к иному миру, к
духовному миру.
Я потом начал сознавать, что ответственность за духоборческий, враждебный
духовной культуре характер русской
революции лежит на деятелях русского ренессанса начала XX века.
Миросозерцание, под символикой которого протекала
революция, не только не признавало существование духа и
духовной активности, но и рассматривало дух как препятствие для осуществления коммунистического строя, как контрреволюцию.
Революции я считаю неизбежными, они фатальны при отсутствии или слабости творческих
духовных сил, способных радикально реформировать и преобразовать общество.
В стихии большевистской
революции и в ее созиданиях еще больше, чем в ее разрушениях, я очень скоро почувствовал опасность, которой подвергается
духовная культура.
Революция не щадила творцов
духовной культуры, относилась подозрительно и враждебно к
духовным ценностям.
В глубине русского народа происходят в результате пережитого опыта
революции и войны очень важные
духовные процессы, которые еще не могут себя выявить.
В статье, написанной в 1907 году и вошедшей в мою книгу «
Духовный кризис интеллигенции», я довольно точно предсказал, что, когда в России настанет час настоящей
революции, то победят большевики.
Поколение после
революции 1905 года уже не знало такого рода конфликтов, многое уже было завоевано для
духовной культуры.
Я пережил три войны, из которых две могут быть названы мировыми, две
революции в России, малую и большую, пережил
духовный ренессанс начала ХХ века, потом русский коммунизм, кризис мировой культуры, переворот в Германии, крах Франции и оккупацию ее победителями, я пережил изгнание, и изгнанничество мое не кончено.
По русскому
духовному складу,
революция могла быть только тоталитарной.
Поэтому
революция была у нас кризисом и утеснением
духовной культуры.
Таковы все
революции, которые не являются
революциями духовными, которые опираются на объективированный, т. е. утерявший свободу мир.
Активное отношение к концу истории предполагает более или менее длительный период изменения структуры сознания,
духовную и социальную
революцию ещё в историческом времени, которая не может совершиться одними человеческими силами, но не может совершиться и без человеческих сил, пассивным ожиданием.
Революция против царства буржуазности есть
революция духовная.
В
революциях поднимаются вверх новые социальные слои, раньше не допущенные к активности и угнетенные, и в борьбе за своё новое положение в обществе они не могут проявлять свободолюбия и не могут бережно относиться к
духовным ценностям.
Я считал
революцию неизбежной и справедливой, но
духовный её облик мне был неприятен с самого начала.
Это была реакция не против элементов политического и социального освобождения, которые в этой
революции заключались, а против её
духовного облика, против её моральных результатов для человека, которые мне представлялись неприглядными.
Революция есть кара, посылаемая людям за то, что они не обнаружили творческой
духовной силы, не творили лучшей жизни.
Революция есть явление
духовное, хотя она может отрицать дух и обычно даже имеет тенденцию отрицать его.
Этически нужно даже признать право на
революцию, когда неправда старого права стала слишком великой и
духовные основы старого строя разложились.
Революция всегда означает, что не было положительных творческих
духовных сил, улучшающих и возрождающих жизнь, осуществляющих больше правды.
Распутин был символом
духовного разложения старого мира и свидетельством о
духовной неизбежности
революции.
[В статье, написанной в 1907 г. и вошедшей в мою книгу «
Духовный кризис интеллигенции», СПБ, 1910 г., я определенно предсказал, что если в России будет настоящая большая
революция, то в ней неизбежно победят большевики.
Суждение о русской
революции предполагает суждение о
революции вообще, как совсем особом и в конце концов
духовном феномене в судьбах народов.
Элементарность и грубость идей
революции 1905 года, в которых чувствовалось наследие русского нигилизма, оттолкнули деятелей культурного ренессанса и вызвали
духовную реакцию.
Новая духовность понимает дух не как отрешенность и бегство из мира, покорно оставляющее мир таким, каков он есть, а как
духовное завоевание мира, как реальное изменение его, не объективируя дух в мировой данности, а подчиняя мир внутреннему существованию, всегда глубоко личному, разрушая призраки «общего», т. е. совершая персоналистическую
революцию.
«Катехизис
революции» производит впечатление аскетического трактата, наставления к
духовной жизни революционера, требующего полного отречения от мира.
Достоевский знает о совершающейся
революции, которая всегда начинается в
духовной подпочве.
Толстой не знает, что началась в
духовной подпочве
революция, и ничего не прозревает, но он сам захвачен одной из сторон этого революционного процесса, как слепец.
Революцию нужно с достоинством, с
духовной силой до конца изжить как несчастье, посланное Богом.
Духовное и углубленное переживание
революции должно признать глубокую серьезность переживаемого кризиса, русского и мирового.
В мире должна начаться великая реакция или
революция против господства внешней общественности и внешней политики во имя поворота к внутренней
духовной жизни, не только личной, но и сверхличной
духовной жизни, во имя содержания и цели жизни.
Так делается невозможным постижение смысла
революции и
духовное переживание ее трагического опыта.
Духовное национальное движение у нас еще впереди, оно образуется после изжития и осмысления трагического опыта войны и
революции.
Социальной, а глубже и
духовной сущности русской
революции нужно искать не в столкновении классов трудящихся с классами имущими, не в борьбе пролетариата с буржуазией, а прежде всего в столкновении жизненных интересов и в противоположности жизнеощущений представителей труда материального и труда
духовного.
Нельзя внешне относиться к
революции, видеть в ней лишь эмпирический факт, никак не связанный с моей
духовной жизнью, с моей судьбой.
Лишь молекулярные процессы внутри народной жизни,
духовные и материальные, ведут к окончанию
революции, к выходу из нее.
Существенно и характерно в русской
революции восстание необразованных против образованных, некультурных против культурных, невежественных против знающих, количественного, материального труда против труда же, но качественного,
духовного.
Это — телесное, а не
духовное — переживание
революции, обывательское к ней отношение.
Революция уничтожила в России всякую свободу, и потому контрреволюция в России должна быть освободительным процессом, должна дать свободу, свободу дышать, мыслить, двигаться, сидеть в своей комнате, жить
духовной жизнью.
Спасение людей от их унижения, порабощения и невежества произойдет не через
революции, не через рабочие союзы, конгрессы мира, а через самый простой путь, — тот, что каждый человек, которого будут привлекать к участию в насилии над своими братьями и над самим собой, сознавая в себе свое истинное
духовное «я», с недоумением спросит: «Да зачем же я буду делать это?»
В целых классах общества отрицается человек, не уважается личность, по отношению к классам общества, признанным
революцией отверженными, совершается
духовное человекоубийство, которое легко переходит в человекоубийство физическое.